Мультфильмы Александра Петрова

Из Википедии:

Техника, в которой рисует свои фильмы Александр Петров, невероятно сложна и называется «пальцевая живопись» — то есть работает не с прозрачным пластиком, а на стекле. Выдавив краску, Александр рисует пальцами, лишь в исключительных случаях использует кисточки. Один рисунок — один кадр фильма, который при просмотре промелькнет за 1/24 долю секунды (то есть для 1 минуты фильма необходимо нарисовать больше тысячи картин, за день можно нарисовать порядка 15). Следующее мгновение кинокартины рождается путём внесения поправок в предыдущий эпизод. При такой манере к окончанию съемок у художника не остается практически ничего, кроме стекла с последним фрагментом фильма, все плоды трудов — только на пленке.

Моя любовь

Снято по рассказу Ивана Шмелева "История любовная"

Это мультфильм о любви и о взрослении. Это взгляд мудрого человека на порывы юности. В картине есть все, что может тронуть сердце чуткого зрителя: нежность к своим мальчишеским стремлениям, и понимание, какие открытия ожидают юношу на пути зрелости. Герой фильма - шестнадцатилетний гимназист Антон, он влюблен сразу в двух девушек, и ему предстоит понять, где в этом новом мире, сверкающем всеми красками чувственности — ангелы, а где — демоны, Антон, как и все мы — сам творит свой ад и рай. Он, как и положено чистосердечному герою — проходит через испытания к очищению и пониманию настоящей, большой любви, любви искренней, жертвенной, исцеляющей..


2006 г. 

- Фильм Александра Петрова «Моя любовь» — лучший христианский фильм 2007 года
- Приз жюри. Зрительский приз. Международный анимационный фестиваль Хиросима (Япония, 2006).
- Приз кинопрессы. Международный фестиваль документального и анимационного кино в Лейпциге (Германия, 2006).
- Гран-При. Международный фестиваль анимационного и короткометражного кино в Дрездене (Германия, 2007).
- Гран-При. Приз за лучшую режиссуру. Приз за лучшее художественное решение. Фестиваль российской анимации в Суздале (Россия, 2007).
- Гран-При. Международный анимационный фестиваль в Тегеране (Иран, 2007).
- Премия "Ника" за лучший анимационный фильм (Россия, 2006).
- Приз за лучший анимационный фильм на 16-м международном кинофоруме "Золотой Витязь" в Кисловодске (Россия, 2007).
- Гран-При. Международный фестиваль анимационных фильмов в Мельбурне (Австралия, 2007).
- Гран-При за лучший анимационный фильм. "Золотой Кентавр" в Санкт-Петербурге (Россия, 2007).
- Приз за лучшую анимацию. Анимационный фестиваль "Anima Mundi" (Бразилия, 2007).
- Номинация на "Оскар" за лучший короткометражный анимационный фильм (США, 2008)

 

Сон смешного человека

По мотивам одноимённого рассказа Ф. М. Достоевского.

 Выполнен в технике «живопись по стеклу».
Главный герой (рассказчик) решает умереть, но засыпает и видит сон, меняющий всё его мировоззрение, открывающий новый смысл жизни.

****************

Корова

Экранизация одноименного рассказа Андрея Платонова. 

Пронзительно до неописуемости

Старик и море

По Хемингуэю

Замечательные, волшебные какие то прямо астральные фильмы -дымки, и музыка так удачно подобрана. такая неторопливость иносказательность настраивают на внутренний взгляд...

Удивительные работы, очень глубокие... Вот она сила искусства! Некоторые люди, посмотрев мультфильм "Корова", становятся вегетарианцами... 

Изящна вот эта короткая работа студии А. Петрова...как легкий ветер из прошлого...вечная Рио-Рита Жизни... Саи Рам

"Еще раз"

Мультфильм "Русалка" ....интересно, что каждый из нас увидит в этой работе мастера? Поделитесь, друзья... Саи Рам

Из ранних работ Александра Константиновича. По Мамину-Сибиряку

Сказочка про козявочку 

Еще нашелся мультфильм про добрейшего и безотказного лося ....и с юмором, и с иронией. 

"Добро пожаловать!"

Саи Рам

А можно я про "Еще раз" скажу что там увидела? Конечно же Шагала, с летающими над городом гражданами, хрестоматийную кинематографическую колясочку, катящуюся по ступенькам, немного Дины Рубиной."По солнечной стороне улице" хоть дело происходит и не в Ташкенте, но ведь СССР это была такая особая планета, где каждый город побратим в самом широком смысле этого слова, то есть действие мультфильма могло происходить хоть где! И еще много много артефактов из той прошлой ностальгической жизни наших бабушек, с фотографиями актеров и патефонными пластинками...А что будут вспоминать наши дети?

Про Притчу "Русалка"-мультфильмом ее даже не назовешь, говорить сложно, одни эмоции, чего стоит лишь один кадр, когда лицо Русалки превращается в оскал ракшаси, из за одной дрогнувшей мышцы! Господи, парня получается крест деда спас? Потрясает метафора нашего народа, к Богородице надо взбираться по лестнице в небо, вот как заоблачно далеко находится Та, Кто спасает! 

Ниночка, спасибо, что поделились. Саи Рам!  Я вот в "Русалке" увидела историю, как одурманивает и очаровывает майя, затягивая в омут мiрских страстей на погибель. А вера не только спасает от этого омута, но и примиряет мiрское и небесное (так увиделся финал в виде двух могил священника и утопленницы, они как будто соединены в вечном Покое).

Вчера нашла очень интересное интервью с Александром Константиновичем, в котором он немного касается и сложностей, возникших в процессе работы над "Русалкой". Там же есть короткая биографическая заметка о художнике..

Александр Константинович ПЕТРОВ родился 17 июля 1957 года в селе Пречистое Ярославской области. Окончил художественный факультет ВГИКа (мастерская И. П. Иванова-Вано), Высшие курсы сценаристов и режиссеров (мастерская Ф.С.Хитрука). Работал художником-постановщиком на киностудиях в Ереване и Свердловске. Как режиссёр и сценарист дебютировал в 1988 году фильмом «Марафон», который был вручен Р. Диснею в 1988 году во время его первого визита в СССР в качестве подарка Микки Маусу в честь 60-летия. В 1996 году, после появления фильмов «Корова» и «Русалка», выдвигавшихся на «Оскара», был приглашен канадскими продюсерами для работы над фильмом «Старик и Море» по повести Э. Хемингуэя. В 2000 году фильм «Старик и море» был удостоен премии Американской киноакадемии «Оскар».Все свои фильмы Петров снимает в технике «ожившей живописи», масляными красками по стеклу. Лауреат Государственной премии России за 1990 и 1995 годы. Заслуженный деятель искусств РФ. Член Союза кинематографистов России, член Международной ассоциации аниматоров (АСИФА), член Американской киноакадемии. Женат. Имеет сына.

Рисую, как дышу....

— В одном интервью Вы рассказывали, что был момент, когда собирались бросить анимацию, и Вас удержал от этого шага кто-то из насельников Троице-Сергиевой Лавры. Правда ли это?

— Это была необычная встреча. Отца Моисея (на тот момент он еще не принял схиму) я знал плохо… Фильм был номинирован на «Оскар» за лучший короткометражный анимационный фильм (1996). Получил приз за лучший сюжет на МКФ в Оттаве (Канада, 1998), приз на МКФ в Хиросиме (Япония, 1998)

В моей жизни тогда наступил некий рубеж. Не могу сказать, что я хотел уйти из анимации, это не совсем так, но у меня была внутренняя, почти неразрешимая проблема с фильмом «Русалка». Я понял, что запутался в драматургии, не понимал, как мне довести линию до конца, как сложить рассказ, чтобы в нем были и правда, и точность, и логика.

Иногда такое случается в нашей профессии — не связывается что-то, и в результате не понимаешь, ждет ли тебя полный провал или успех. Тем более, тему я взял более чем опасную — взаимоотношение нашей реальности и мира бесовского. Нужно было очень аккуратно всё это подать, чтобы не ввести зрителя в искушение, чтобы не нанести ему духовного вреда. Я уже собрался было закрыть фильм, но в последний момент мы с женой все-таки решили отправиться за помощью в Лавру. Дело в том, что к кому бы из верующих я ни обращался, всех мой замысел пугал. Мне так и говорили: что вы, никаких русалок, идите и снимайте доброе кино. Но вот один дорогой мне человек в Ярославле, отец Николай, повез нас в Лавру. По дороге мы от него отстали, в итоге приехали туда сами.

Приехали — а никого не знаем. Куда идти? И вдруг неожиданно нам встретился старый мой друг, писатель, который сам тогда был в сложной ситуации, стоял на распутье, искал другой, не мирской жизни… в итоге стал священником. Именно он и отвел меня к отцу Моисею. У батюшки я провел почти два часа. Посидели, говорили, он меня исповедовал, еще говорили, теперь уже о моем деле. Сначала он пожурил меня за то, что я работаю в киноиндустрии, вспомнил богоборческие фильмы 30-х годов, а потом, поняв, чем же именно я занимаюсь, благословил и сказал: делай, продолжай делать… Он меня укрепил. После нашей встречи я неожиданно нашел финал фильма. Возможно, он был подсказан в беседе с отцом Моисеем, а может быть, повлияло общение со всеми, с кем я тогда советовался — среди них, кстати, много было и лиц духовного звания. Как бы там ни было, у меня выстроилась логичная система отношений героев, история дошла до финала — в том виде, каков он в итоговой версии фильма.

Для меня совершенно очевидно, что всё закончилось хорошо благодаря тем, кто тогда молился за меня. Я уверен, что сам бы с этой ситуацией не справился. Скорее всего, бросил бы фильм, впал бы в депрессию и вряд ли смог бы вскоре заняться другими фильмами. А продюсеры меня бы, мягко скажем, не поняли. Одним словом, я чудом остался в анимации.

— Фильм «Моя любовь», получивший призы и премии на двадцати разных фестивалях в России и за рубежом, в том числе был назван самым христианским фильмом 2007 года. Вы согласны с такой оценкой? И если этот фильм получился христианским, то благодаря чему — исходному смыслу литературного первоисточника или Вашей попытке вдохнуть в шмелевский рассказ христианское содержание?

— Как вам сказать… Я называю себя православным, стараюсь воцерковиться, хотя не могу похвастаться глубоким и искренним религиозным чувством. Скорее, в этом отношении я еще ученик. И честно признаюсь, за последние тридцать лет моей учебы я не сильно продвинулся. Однако то, что сказано в Евангелии, и православная традиция понимания Евангелия — это мне близко, дорого, я стараюсь этим жить и этому соответствовать. Но я не делаю специально православных фильмов. У меня нет и права на то, чтобы делать фильмы, так или иначе освещающие внутрицерковную жизнь или связанные с жизнью монашества. Хотя я пробовал сделать подобные фильмы: например, та же «Русалка» — это история о монахе, который замаливает свои грехи, который сталкивается со своим преступлением и отвечает за него через много-много лет после случившегося. Конечно, этот фильм рассчитан на светскую аудиторию, он не претендует на догматическую правильность. Более того, это очень свободная трактовка истории, даже чересчур свободная. Отсюда и мои сомнения, и колебания, и негативная оценка моего замысла многими верующими людьми.

Теперь отвечу насчет Шмелева. Некоторым людям кажется, что он весь такой из себя уютный, благостный, что он воспевает налаженный мещанский быт, что эти бытовые детали подменяют собой духовные глубины. С такой оценкой я решительно не согласен. Шмелев — это человек, который хлебнул столько горя, и так это горе сумел описать, что может дать фору многим прозаикам, писавшим о репрессиях и ГУЛАГе.

Напомню, что его рассказ «История любовная», на основе которого я и делал свой фильм, написан после «Солнца мертвых» — книги об одичании людей в братоубийственной войне, после гибели сына, после крушения общественных идеалов. После всего этого ужаса он находит в себе силы написать «Историю любовную» и «Богомолье». Подумайте, какую для этого нужно иметь силу духа, какую удивительную веру в красоту мира, в правду и справедливость. Меня это больше всего в нем поразило. Взять то же «Богомолье» — с виду это хорошая, милая история, но когда я перечитал другие его романы, прочел переписку с Ильиным — я вдруг понял, что за этой внешней благостностью и мещанским счастьем стоит чудовищная человеческая трагедия и вера, которая его не покидала. Что касается «Истории любовной» — я, пожалуй, не знаю другого писателя, который сумел бы так сказать о счастье, о чистоте, о желанной любви, как получилось у Шмелева.

Делая фильм «Моя любовь», я старался быть искренним и откровенным, хотел сохранить восторг перед идеалом подростковой любви, старался говорить о тонкой душе, глубоком иммунитете к грязи, к греху. При этом я не уходил далеко от литературной основы. И более того, уже сняв фильм, пытаясь найти другие темы, другие подходы, я вновь и вновь понимал, что по-прежнему нахожусь внутри Шмелева, что никуда не могу уйти от него. Для меня как для художника это сейчас серьезная проблема.

— Вот Вы говорите: Шмелев Вас изменил. А Достоевский? Как он на Вас повлиял? Вы же сняли «Сон смешного человека»… Почему взяли именно этот рассказ?

— Когда я обращаюсь к Достоевскому, то пытаюсь разобраться в вещах, которые не понимаю… Достоевский своим опытом духовным, своим прозрением и отчаянным сомнением гораздо глубже меня проник в суть этих вещей, и я с его помощью пытаюсь разобраться в своих сомнениях и вопросах. Это, конечно, не значит, что все такие вопросы немедленно решаются. Более того, я заметил, что и веры особенно не прибавляется, не прибавляется и знаний, но… что-то меняется. Я нахожу аргументы, пусть на чувственном и понятийном уровне, но это аргументы, которые меня в чем-то утверждают. Что же касается выбора темы — так это интуитивный путь. Не могу сказать, что вот шел-шел — и дошел до этого рассказа Достоевского, решил делать по нему кино. В какой-то мере так оно и есть, но все-таки это путанная, долгая тропа с большими петлями и возвратами. И все же я дошел, вернулся в третий или четвертый раз к этому рассказу — благодаря своим поискам.

Вы спрашиваете, а что во мне поменял Достоевский? Знаете, вы задали вопрос, который мне никто не задавал… Мне кажется, я перестал быть самонадеянным, во мне поутихли юношеские азарт и агрессия. Вообще, мне кажется, что самые рьяные православные — это люди новообращенные. Они столько усилий затрачивают, чтобы отстоять свое мнение, что делают много жестокого. И в этом смысле Достоевский как-то меня успокоил и согрел, помог вот этот мой рьяный пыл преодолеть. Ну уж очень мне в свое время хотелось быть этаким правильным и истовым христианином, наставлять и поучать, но я понял, что надо как-то иначе. Надо быть нетерпимым к самому себе, а не к другим.

— Существует стереотип, что анимация — жанр несерьезный, детский, упрощающий и утрирующий предмет разговора, от него не ждешь чего-то особого и меньше всего воспринимаешь его как высокое искусство. Так почему Вы в мультипликации?

— У меня нет однозначного ответа: жизнь привела. Впрочем, путь этот, наверно, достаточно длительный. Все началось с любви к рисованию. А потом — несколько резких крутых поворотов судьбы, изменений в планах, которые я сам толком определить не могу. Сперва я учился на художника, собирался стать дизайнером интерьеров, но в последний момент разочаровался в этих мечтах — и круто все в жизни поменял, сдал документы во ВГИК. Учился там на художественном факультете, изучал мастерство художника-постановщика большого кино. А во ВГИКе было отделение анимационного кино, и я примерно через год решил, что мне это ближе. Не потому что очень любил анимацию, просто компания там была хорошая. А кроме того, там в работе требовалось применять больше, чем где бы то ни было, выдумки, искать нетрадиционные подходы к решению пластических идей. Сам процесс «выдумывания» и рисования меня увлекал по-настоящему и глубоко. Я сделал два-три фильма, думая, что все это временно, что пройдет пара лет — и стану заниматься живописью, книжной графикой. Но кино завлекло меня основательно и бесповоротно, к тому же оказалось, что если ты серьезно погружен в фильм, то времени на что-то другое просто не остается. Вот и пришлось полюбить эту профессию.

— Так все-таки: Вас не пугает существующий стереотип о «несерьезности» анимации?

Когда я начинал делать фильмы, то пытался найти себя в развлекательном жанре. Тогда это меня особенно не коробило. Пробовал делать гэговые фильмы* лирические, гротескные. Я пощупал, попробовал, кажется, всё — и всё мне было интересно… до поры до времени. Но вскоре меня потянуло к вещам неторопливым и не развлекательным, имеющим основой большую литературу. Жанр рассказа, эпическая история мне всегда казались более привлекательными, чем анекдот или даже философская притча. Хотя я прекрасно понимаю, что это искусство не для всех: не для каждого зрителя и не для каждого художника. Впрочем, мне интересны и работы моих коллег, сделанные в развлекательном формате, но сделанные талантливо и интересно по фантазии и идее.

— Тогда вопрос на засыпку. В прошлом году у нас в «Фоме» печаталось большое интервью Анатолия Прохорова о «Смешариках». Оно вызвало бурную дискуссию, свою позицию высказали Юрий Норштейн и Эдуард Назаров. А как думаете Вы? «Смешарики» — это хорошо или плохо?

— Не могу ответить однозначно. Но очевидно, что такая визуальная форма нужна некоторой части населения. Думаю, молодое поколение должно иметь это как альтернативу. Над «Смешариками» работают неплохие сценаристы и грамотные профессионалы. Меня лично раздражает сама картинка и дизайн, но даже в этой лимитированной форме художники находят интересные решения.

— Альтернатива — чему? Реалистическому искусству?

— Это альтернатива сериальному американскому и японскому искусству, искусству коммерческому. Это ведь очень острая проблема: пресс коммерческой анимации давит на сознание, особенно на детское. Дети — достаточно открытые и простодушные люди, они доверчиво, без рассуждений принимают всё, что приходит к ним с экрана. И, конечно, дельцы пользуются этим. Мне кажется, что в этом смысле «Смешарики» в некоторой степени вытесняют агрессивное коммерческое кино. Мы не можем отрицать, что основа «Смешариков» — светлая. Не берусь давать им оценку с позиции педагога, но мне кажется, что это кино не вредит душе ребенка. Хотя есть, конечно, и более строгие зрители, категорически не приемлющие «Смешариков». Но меня тревожит, что это кино не культивирует в детском зрителе интереса к красоте. Красоты там, честно говоря, мало. Она доведена в этих фильмах до какой-то утилитарной простоты. Но слава Богу, что «Смешарики» хотя бы не страшные, что и персонажи, и сюжеты сами по себе не агрессивные.

— Каковы, на Ваш взгляд, возможности мультипликации как жанра искусства? Существует мнение, что анимация — это попытка привнести живопись в кинематограф. В Вашем случае это происходит само собой, или Вы вообще не ставите таких задач?

— Знаете, я не аналитик и сам иногда не знаю, почему делаю именно такие фильмы, а не другие. Я не конструктор, не теоретик. Знаю только, что рисую, как дышу. Безусловно, я задумываюсь над тем, как и что делаю. Но решать фундаментальные задачи, натягивать какое-то «искусствоведческое одеяло» на свое дело — это мне не близко. Я, скорее, ищу какую-то естественную оболочку, форму для воплощения волнующих меня идей. Этой оболочкой стала живопись. Поскольку я аниматор, то мне интересно превратить живопись в некое действо и этим действом выразить соответствующие эмоции, свое отношение к литературе, жизни, самому себе. Отчасти этот путь интуитивный.

— Каждый актер хочет быть услышанным, художник — видеть свои работы в Третьяковке. Но анимация у нас чаще всего оказывается на периферии зрительского внимания. О Вашем фильме «Старик и море» узнали лишь благодаря «Оскару», но очень мало кто его смог посмотреть. Вам не страшно, имея амбиции художника, не попасть в Третьяковку? Или то, чем Вы занимаетесь, работа для себя лично?

— Если я скажу, что работаю исключительно для себя, то слукавлю. Конечно, мне хочется какой-то востребованности, какого-то признания своего труда — чтобы зритель увидел мое кино, чтобы критик заметил и написал статью. Когда это случается, то — чего скрывать! — греет самолюбие и помогает двигаться дальше, задумывать новые вещи, доделывать старые и, как минимум, утверждаться на своем пути. А если не замечают вообще, то бывает обидно. Но дело в том, что человек — существо хитрое. Свои неудачи, невнимание к своему творчеству он может расценивать так: примитивная толпа не понимает мои великие идеи… От такого самообмана я далек, но мне ведь и грех жаловаться: в отличие от многих, мое кино все-таки видят. Картинки то и дело появляются по телевизору, обо мне пишет пресса. Но, хотя я и не вправе говорить за всех аниматоров, все-таки выскажу свою позицию. Я не думаю, что анимация претендует на какую-то исключительную роль в изобразительном искусстве. Надо честно признать, что мультипликация — это некая резервация внутри искусства, в ней всегда что-то происходит, но интересно это, как правило, лишь тому, кто сам в этом варится. На мой взгляд, аниматоры и не претендуют на особую миссию и известность. Впрочем, американские и японские мультипликаторы у всех на слуху. В любой японской деревне спроси — окажется, что там знают фамилию Миядзаки. Не знаю уж, целенаправленно ли он этого добивался или всё само собой происходит. В любом случае, такая известность — это хорошо. Но я убежден, зрители и поклонники анимации не могут исчисляться миллионами. Это сотни, тысячи, ну, может быть, десятки тысяч, но не миллионы. Да я и не уверен, нужны ли обязательно миллионы. Мне достаточно и ста зрителей. Хотя нет, сто тысяч — это было бы здорово.

— «Cherchez l`Oscar», — наверняка то и дело слышали Вы на канадской киностудии, где работали над «Стариком и морем»… Идем на «Оскар», поэтому выжимаем максимум…

— Нет, такого грубого давления не было. Но я профессионал и, несмотря на все внутренние сомнения и колебания, делаю свою работу профессионально. Впрочем, «Оскар» изменил мою жизнь к лучшему. Моя ярославская студия появилась благодаря этому золотому человечку…

— Ваши фильмы искусствоведы и кинокритики называют ожившей живописью, высоким искусством. Каковы истоки Вашей живописи?

— Все просто. Я воспитывался в классическом живописном пространстве и среди тех ценностей, которые известны в реалистическом искусстве. Впрочем, соцреализмом меня тоже зацепило. Мои учителя — художники-реалисты, которые делали вещи, воспринимаемые сейчас с изрядной долей иронии и цинизма. Тем не менее, они делали это искренне. Они искали в живописи гармонию. И прививали нам интерес и любовь к классической культуре. Во ВГИКе у меня был потрясающий педагог, оказавший на меня огромное воздействие — Борис Михайлович Неменский — человек очень глубокий, совестливый и бескомпромиссный. В искусстве — убежденный реалист. Я его люблю, и, благодаря его влиянию, все мои корни там, в классической реалистической живописи. Искусство двадцатого века я не слишком принимаю, хотя и в авангардной живописи кое-что мне близко. Но все равно я убежденный реалист. Не говорю, что это безусловное достоинство. Иногда мне хочется освободиться от бремени образования, знаний, умений. Хочется быть непосредственным …но я все время чувствую себя в смокинге. Это же очевидно, что одежда принуждает тебя к одним действиям, исключая другие. И действительно, реалистический смокинг порой мешает мне быть разнообразным и более непринужденным и свободным. Впрочем, желание вырваться из реализма бывает у меня далеко не всегда. Неожиданно возникает, неожиданно угасает… Иногда я позволяю себе раскрепоститься в сценках, в которых не связан конструкцией сюжета и характерами. Но это быстро проходит — и все равно остаешься в пространстве фильма, конструкция которого тебя держит, настраивает на определенную волну. Например, «Историю» Шмелева я сразу для себя определил так: это должен быть весенний вихрь фантазий, событий, такой восторг подросткового состояния влюбленности. Этому были подчинены все задачи. Надо понимать, что эта динамика передается режиссерской волей, а не техническими ухищрениями. А уж что получается — судить зрителю. Мое дело — снимать кино, и если людям оно нравится, я этим утешаюсь.

Источник: http://www.logoslovo.ru/forum/all/topic_5418/

Ом Саи Рам

Этот короткий ролик был выпущен к 175-летию Российской Железной Дороги. Тоже впечатляет.... 

СПАСИБО! Легочка, очень важно сегодня это было для меня.

Это просто Радость за вас, моё окружение, и с вами, как СВАМИ достижение.

Только стыдно за свою ограниченность, но не хочу унывать, чтобы

Верить, Любить и с Надеждой наше единство в Едином САИ познавать. ОМ

Лена, спасибо за интервью с этим чудным Мастером,

получила огромное душевное наслаждение.  

Попался интересный фильм - серия из цикла "Мир анимации", рассказывающего о разных художниках-мультипликаторах. Эта - об Александре Петрове... Там есть упоминание одного из первых мультфильмов - "Ночь", созданного при помощи кофе... Пока не получилось найти его в инете. Кому попадется  - поделитесь, пожалуйста

Саи Рам

Ой, спасибо за это чудо  Невероятные мультфильмы!
Нашлось ещё два небольших музыкальных видео этого талантливого человека:

Песня Пелагеи "Пташечка"

И музыкальный клип "Ещё раз"

В 15.08.2017 в 16:05, Purusha сказал:

И музыкальный клип "Ещё раз"

Мультик полностью оправдывает своё название, появившись в этой теме дважды

Хочется поделиться ещё одним творением Александра Петрова...правда, ему больше десяти лет...

 Он принимал участие в экранизации цикла японской поэзии в стиле хокку. В создании мультфильма "Зимние дни" принимали участие 35 прославленных аниматоров со всего мира. Это цикл стихотворений, написанный в XVII веке создателем этого стиля Мацуо Басё и его учениками. По популярной в японской поэзии традиции стихотворцы садились по кругу, мастер произносил первое трехстишие, а затем ученики по очереди добавляли по две-три строки от себя, продолжая тему и одновременно развивая ее. Почти как у нас на форуме в соответствующей теме

Россию в этом проекте представляли Юрий Норштейн и Александр Петров.

 "Зимние дни" могут рассказать не только о поэзии Басё, но и о том, какой разной бывает мультипликация. Все-таки 35 анимационных стилей и техник в "одном флаконе" увидишь крайне редко. Мне было сложно смотреть мультфильм целиком...

Но Юрия Норштейна и Александра Петрова, их стиль и подачу можно узнать сразу..

Из интервью с Александром Петровым по поводу этого проекта "40 секунд на экране это 4 месяца работы"

Вопрос: Как вы попали в проект "Зимние дни"?

Ответ: Меня пригласили мои продюсеры, с которыми мы работали еще на "Старике и море". Такие проекты время от времени возникают, но тут намерение организаторов привлечь разных аниматоров с разными почерком, художественным видением, техникой хорошо наложилось на японскую традицию коллективного стихосложения. Поэтому я клюнул.

в: Как между участниками распределялись строки Басё?

о: Думаю, что это было волюнтаристское решение руководителя проекта Кихачиро Кавамото, который сначала составил список участников, а потом каждому выдал по стишку. Мне досталось то, что досталось. Я не сопротивлялся, потому что не знал, чем оно лучше или хуже других.

в: Хотите сказать, что, получив предложение экранизировать Басё, вы не полезли на книжную полку за томиком его стихов?

о: Конечно, я бросился читать Басё. Но именно цикл "Зимние дни" я не нашел. Можно сказать, что этот фильм я делал вслепую. Организаторы прислали мне перевод, но он был либо на английском, либо на французском языке. Текста на русском у них то ли не было, то ли я что-то не получил. В общем, я попытался сам перевести свое хокку. Получилась чепуха. Сюжет был, конечно, понятен, но, думаю, что глубинного смысла этого отрывка я не постиг. У японцев ведь всегда так: за простой фразой может стоять совсем не то, что ты думаешь. Пришлось самому что-то выдумывать. Судя по тому, что организаторы моим фильмом остались довольны, я угадал, что там Басё имел в виду.

в: Вам близка японская культура?

о: Я не могу назвать себя ее большим ценителем и знатоком. Я читал Акутагаву, еще какие-то вещи, но не поэзию. Ее я никогда особенно не понимал. Но у меня был еще один стимул поучаствовать в этом проекте. На Высших режиссерских курсах Юрий Норштейн вел у нас занятия, связанные с литературой: он приносил какие-то истории и просил превратить их в мультфильм. Мы прямо в классе рисовали раскадровки, а потом обсуждали работы друг друга. И вот однажды он принес нам несколько японских стихотворений. Я, как и все, бросился рисовать, но у меня не получилось. У двух моих приятелей получилось очень хорошо, они угадали дух Японии. Это меня, конечно, зацепило: "Что же я такой беспомощный?!" Тот случай настолько запал мне в душу, что я, узнав о "Зимних днях", решил доказать, что хокку мне по зубам.

в: На этот раз вы удовлетворены своей работой?

о: Она небезупречна, но я получил удовольствие.

в: Трудно было уложиться в 40 секунд?

о: Мне для этого потребовалось 4 месяца работы. Надо же не просто произнести предложение, а придать ему эмоции, дыхание. Я вообще не мастер коротких рассказов, мне удобнее работать с хронометражем от 10 минут и больше.

в: Все ваши мультфильмы основаны на литературных произведениях. Поэзию труднее экранизировать, чем прозу?

о: Я потому и занимаюсь экранизациями, что мне нужна твердая основа. Чтобы меня в процессе лепки сюжета и образов никуда ветром не сносило. Я держусь за прозаический текст, а в поэзии держаться не за что. Чтобы ее экранизировать, нужны стремительность мысли, конструктивность и ясность.

Мультфильм "Мальчик и ворон" из этого цикла "Зимние дни" можно посмотреть здесь: 2003 год - Мальчик и ворон (эпизод из фильма «Зимние дни»)

P.S. Хокку для Норштейна было таким: "Безумные стихи... Осенний вихрь.../ О, как же я теперь в своих лохмотьях/ На Тикусая нищего похож!" На экранизацию этого стихотворения ушло... 9 месяцев. Посмотреть можно здесь: 2003 год - Безумные стихи (эпизод из фильма «Зимние дни»)

Ом Саи Рам