Зинаида Миркина. Стихи.

1

Жизнь – это с Богом разговор.
Не тот записанный, вчерашний,
А несмолкающий, всегдашний,
Который длится до сих пор.

Из сердца в сердце – напрямик,
Так, как внезапный птичий вскрик,
Как стук дождя, как блеск лучей
Среди намокнувших ветвей.

Бог говорит мильоны лет
И жаждет получить ответ
Без толмачей, без толстых книг,
Из сердца в сердце – напрямик.

II

Что делать, если вечно слышу
Среди лесной глубокой тиши,
Из далей, потерявших край,
Твой жаркий шёпот: «Отвечай!»

И, все дела свои кончая,
Я отвечаю, отвечаю.
И никогда не устаю
Шептать своё «люблю», «люблю!»

Ну, так, как петь – лесная птица,
Как солнце и звезда – светиться.

* * *

И оторваться невозможно
От нежности великой Божьей,
От тающего поднебесья
Над потускневшим чернолесьем.

И в невозможности отрыва,
В соитьи этом молчаливом
И есть всё то, что сердцу надо, чтобы не убояться ада,
Чтоб выдержать безмерность боли
И выполнить Господню волю.

* * *

Что там, на созвездьях? Откуда я знаю?
Откуда мне знать, что в морской глубине?
Петляет и вьётся тропинка лесная,
И тайну стволы не поведают мне.

Не знаю, ни как я взошла, ни откуда,
Ни кто повелел мне когда-то «живи!».
Я только дивлюсь бесконечному чуду.
Я только плыву в океане любви.

Петляет и вьётся тропинка лесная.
Бреду я и с иволгой вместе пою.
Откуда я знаю, откуда я знаю
Бездонную, вечную душу свою?..
_________________

Мы все еще Мессию ждем извне.
Мы от кого-то ждем себе спасенья.
Но кто помог придти сюда весне?
Кто дал раскрыться зелени весенней?

Нам все еще нужна благая весть.
Нам надо слышать о грядущем чуде.
Но Бог - не тот, кто будет, - Тот, Кто есть.
А если - нет, то не был и не будет.

А если нет, то нет ни здесь, ни там -
В провале неба, как в грудном провале.
Он все, что мог, до капли отдал нам.
И ждет теперь, чтоб мы Его спасали.

* * *
И наконец-то, наконец
Душа узнала, что за смертью.
В каком безмолвии Творец
Грядущие картины чертит.
Не верь бесстрастию Его -
За временем, за нашим краем.
Вот там, где нету ничего,
Запас Любви неисчерпаем.
И говорит Любовь: живи,
Забыв про сроки и условья.
И сердце рвется от Любви,
Чтоб слиться навсегда с Любовью.

Заворожи, заворожи меня!
Дай мне забыть, что смертно это тело,
Что мне без муки не прожить и дня
И даже часа... что отяжелела,
Налившись болью... Так заворожи,
Чтоб я про это все совсем забыла,
Чтоб унеслась туда, за рубежи
К источнику животворящей силы.
Ведь в каждом звуке, в капельке любой
Боль утопает так, что и не сыщешь.
Дай мне подняться над самой собой,
Как Фениксу над черным пепелищем.

Когда придет пора развоплотиться,
Вдруг расплывутся очертанья лиц,
Сверкнет крыло, утонет в небе птица
И тихо сердце выйдет из границ.
Глубокий вдох, нечаянные слезы,
Молчанье трав, шуршащая листва...
Застынут жесты в сосны и березы
И развернутся в музыку слова.
И медленно раздвинувши пределы,
Как будто пробуждаясь ото сна,
Душа поймет, что было это тело
Тугим бутоном, а цветок — она.
Цветок живой — сверхмыслимое чудо,
Ко всем, как небо, устремивший взгляд,
Свободно разливающий повсюду
Дух жизни — свой тончайший аромат.
Вовнутрь, в жизнь ведущая дорога...
И можно жить, так глубоко дыша!..
И спрятанная в раковину Бога,
Хранится, как жемчужина, душа.

Ты раскрываешь душу нам,
Нас тихо обнимаешь светом.
А мы… мы ищем здесь и там.
А мы всё спрашиваем: где Ты?
Ты Дух зажёг, как небосвод,
И тихо шепчешь на закате:
Лишь только тот Меня найдёт,
Кто сам раскроет Мне объятья.
 

И разрасталась т и ш и н а .
Сперва была размером с крону
Берез, и вот - горе равна
И небу над вечерним склоном

Так где и в чем ее итог?
В чем тайна света на закате?
И если слово - это Бог,
То т и ш и н а есть Богоматерь.
. . . . . . . . .. . . . . .. . . . . . . .. . .
Благословенна т и ш и н а
Высот бледнеющих и ширей.
Ты Бога выносить должна
В своей душе и в этом мире.

* * *
Что делает закатный свет?
Он сводит всю меня на нет,
Чтобы потом из ничего
создать другое существо, -

Другую жизнь, другое "я"
С другою мерой бытия,
И неба мера и морей
С нем станет мерою моей.

И точно море разлито
мое согласье на "ничто",
Согласие мое сойти на нет,
Чтобы взошел из сердца свет.
* * *

ОМ ШРИ САИ РАМ!!!

ОМ ШАНТИ ШАНТИ ШАНТИХИ!!!

 Всё минет. Все надежды — всуе.

     Я люблю этот спуск Творца

 * * *

Я только лишь в детстве не знала,
Как тяжко быть очень большой,
Обычною и небывалой,
Для всех непонятной душой.
Как тяжко быть вечно в ответе
За всех. - Ни одно существо
Не вчуже. - Ведь все мои дети,
А старше меня - никого.

 * * *

Смиренье осени моей...
Листы, летящие с ветвей.
Пронзительная красота
Для смерти зоркого листа,
И трепетная благодать -
Готовность все, что есть отдать...
Хоть каждый лист мне дорог так,
Как Аврааму - Исаак,
Но все-таки, мой мир земной,
Не встань меж Господом и мной.

Это не стихи, но чистая бхакти

И это не стихи, прочитайте пожалуйста:

Начало всякого истинно религиозного чувства — безграничное доверие Любви. Доверяю, потому что люблю. Доверяю, потому что чувствую свою неотделимость от той не постижимой умом Ог­ромности, которая стала моей внутренней Бесконеч­ностью.

«Я без тебя — ничто, — сказал силезский мистик Богу, — но что Ты без меня?» Дерзновенные слова, но совершенно законо­мерные. Он чувствует Бога как то величайшее целое, в котором запрятан его смысл. Мой смысл не во мне, а в Тебе. Но именно поэтому Ты без меня — малейшей Твоей частицы — не полон, не целен. Мы едины. И это великое торжество, это смысл, превосходящий всякие домыслы, все, что может изобрести ум.

Я — не отдельность, я — Твоя часть. Вот предел знания сердца, знания сердцем.» Встреча с Бесконечностью. Конечный ум как бы исчерпывает себя. Но смертное сердце при этом чувствует, что оно не одинокий оторванный кусочек бытия, а неотделимая часть великого Целого. И в этом единении с Целым находит свой смысл.

Условием такой Встречи может быть только полная открытость, обнаженность сердца, сбрасы­вание всех одежд, сотканных смертным умом. Предстояние в полной наготе перед чем-то беско­нечно превосходящим нас и — мы чувствуем это -нуждающимся в нас, может быть, не менее, чем мы в нем. Чувство нужды Целого в каждой частице и есть таинственное ощущение Божьей любви, кото­рую познает каждый встречающийся с Вечной Ре­альностью.

В таком предстоянии рождается неопровержи­мое никакими доводами познание, что у нас всех -одно начало, Единая Сущность. Бог един!

Мы очень далеко ушли от своего таинственного Начала. Мы разбежались, раздробились — и я пони­маю, насколько труден процесс возвращения к этому Началу и какое сопротивление он может вызывать. Далеко не все, считающие себя верующими людьми, испытали эту Встречу. И даже далеко не все знают, что это такое. И однако именно испытавшие Встречу составляют некую невидимую, может быть, разбро­санную по разным концам земли общину. В христи­анстве это называется невидимой церковью. На языке Томаса Мертона — сообществом истинных со­зерцателей. На языке Мартина Бубера, вероятно, это будет общество тех, кто не говорит о Боге в третьем лице; на языке суфиев — это союз тех влюбленных в Бога, в сущность свою, как влюблены были в леген­дарных красавиц легендарные герои.

К этому близки и «Песнь песней» царя Соломо­на, и многие гимны Вед, и бесчисленные стихи вели­кого поэта-мистика XX века Тагора, обращавшегося к Богу как своему бессмертному Возлюбленному: «Мне нужен Ты и только Ты. Пусть повторяют все это без конца и сердце и уста».

Люди, коснувшиеся сердцем своего бессмерт­ного начала, понимают друг друга даже и без слов. Это не значит, что они одинаковы. Уподобление друг другу на поверхности означает унификацию, штам­повку. Но вся бесчисленность форм имеет единую Глубину (как Дерево со всеми ветками и листьями -единый ствол, корень, сок). И в этом тайна жизни. Она божественна. Она — Бог.

Наша задача — поиск той Глубины, где неминуе­ма Встреча, где обнаруживается наше единство. Эта Встреча не может быть на поверхности. Она — толь­ко в глубине. Встречи с Богом и через Него, в Нем -друг с другом. Но именно туда, в Глубину, нас и не пускают все те заграждения, которые мы выстроили на поверхности.

Зинаида Миркина — Иерусалимский доклад

Есть линии, диктующие нам,
Как надо жить. И тайные законы
Я узнаю по веткам и стволам,
Прослеживаю по корням и кронам.
И в час, когда тяжёлый узел дней
Уже обвился возле горловины,
Я погружаюсь в лабиринт ветвей,
Распутывая судьбы и причины.
С терпением незыблемой сосны
И с чуткостью трепещущей берёзы
Я расплетаю жалобы и сны,
Разматываю страхи и угрозы.
И вот уже последняя черта
Расправлена на заводи зеркальной,
И остаётся только высота
И чистота того, что изначально.

Царство Его
не от мира сего.
Сила Его
не от мира сего

Здесь – Ему воздух скупо отпущен.
Нет, не всесильный, не всемогущий.
Здесь – задыханья едкая гарь.
Здесь Он не царь.

Кто же Он?
Путь, уводящий отсюда.
Не чудотворец – высшее Чудо,
Выход в мою и твою высоту,

Насквозь пробитый, прибитый к кресту.
Тот, Кто безропотно вынести смог
Тяжесть земли, –
Наш неведомый Бог.

Назван. Описан. И снова неведом.
Только тому, кто пройдёт Его следом,
Снова предстанет среди пустоты:
– Видишь? Вот Я.
– Вижу. Вот Ты.

Как трудно божественной силе!
О, Боже, опять и опять
Мы, люди, Тебя победили.
Тебе ведь нельзя побеждать.

Твоих победителей много,
А Ты – одинокий изгой.
все победители Бога
Спешат Его сделать слугой.

Но только служить Ты не станешь,
А сбросив свой зримый покров,
Ответишь великим молчаньем
На наш несмолкающий зов.

Всё так знакомо, так похоже,
И – всё сначала в миг любой,
И всё о том же, всё про то же
И день и ночь шумит прибой.

Журчанье пены, рокот вала
И эта цельность без частей...
Здесь не бывает, не бывало
И век не будет новостей.

Вселенский танец, волн круженье –
Кружись, душа, и, мысль, кружись...
Здесь нет ни смерти, ни рожденья –
Непрерываемая жизнь.

И миг за мигом, год за годом
Одна и та же песнь волны.
Так вот откуда все мы родом,
Так вот куда прийти должны...

Что мне известно о сосне?
То, что она вершит во мне,
Вот то, что я смогла вдохнуть
И глубоко запрятать в грудь.

Что я узнала о дожде?
Что он во всём, сквозь всё, везде
И что никто не одинок,
Когда шумит его поток.

Никто, нигде и никогда,
Раз льётся тихая вода,
Как нескончаемая весть
О том, что тайный выход есть.

Что ведаю о Боге я?
Что Им полна душа моя.
Что, точно дождь, со всех сторон,
Во все концы, повсюду – Он.

Не смерть, не разруха –
Гляди и внемли!
О, веянье Духа
Сквозь тяжесть земли!

О, таянье ткани
В лесу золотом:
Создатель созданий
Коснулся перстом...

 Явь так тиха!.. Крикливы только сны. 

Стихи о Боге и Душе.

Как упорна она, как давно
Мысль простейшая бьётся во мне:
Я – никто. Я – лишь только окно.
Я – пробоина в твёрдой стене.

Только плотность стены прорубя,
Только после великих потерь
Понимаю: я – выход в Тебя,
Я – к Тебе приводящая дверь.

С целым миром окончился спор.
Я – никто. Обо мне позабудь.
Я есмь вход в бесконечный простор.
Только вход, только дверь, только путь.

1998

 Качает облако вода?

Затем, что Бог не умолкает

Ни на мгновенье, никогда.

И каждый миг – живой и новый,

И время будет течь и течь,

Затем, что мир – Господне Слово,

Неумолкающая речь.

Оно втекает прямо в душу.

О, только б душу ей открыть!

Когда бы мы умели слушать,

Тогда бы мы умели жить.

Чудесные стихи! Саи Рам 

Что шелестит в лесу... (Зинаида Миркина; Nikosho)

Стихи Зинаиды Миркиной: 

"Что шелестит в лесу..."
"Мне нужен удар тишины"
"Сверкнет у времени граница"
"Деревья молчаливые стоят"
"И стоит только замолчать"
"Когда есть я и бесконечность"
"Над морем открытая высь"
"С Деревьями иначе чем с людьми"

Беседы с мудрецами: Г. Померанц и З. Миркина (Фильм 3-й)

Из Документального сериала "Беседы с мудрецами". 

Фильм 3-й. "О смысле страдания"
Философ Григорий Померанц и поэтесса Зинаида Миркина выстрадали свою мудрость, пройдя по фронтам Великой Отечественной войны, пережили сталинские лагеря и смертельную болезнь. Они всей своей жизнью заслужили право на назидание, и проповедь их проста: выйдя из поверхностных впечатлений, современный мир должен научиться созерцать собственную глубину. И тогда выясниться, что нет неразрешимых противоречий между людьми, культурами и конфессиями. 

Еще одно прикосновение к божественным стихам...

   Когда у сердца нет границ,
   Все знание лучей и птиц,
   Все знание ручьев и трав
   Вливается в его состав.
   И сердце вещее тогда,
   Как будто вешняя вода,
   Как тающее естество,
   Звенит про Бога своего.
  

   БОЛЬШАЯ ЭЛЕГИЯ
  
   1.
   Мы не кончаемся в пространстве,
   Как и во времени.
   Есть что-то,
   Что, начинаясь в этой точке "я",
   Уходит постепенно в бесконечность.
   Мы продолжаемся, как длится звук
   И свет, -- великой трепетной волною --
   Волна к волне и -- новая волна.
   Душа, как звук и свет. Но волны Духа
   Стократ неуловимей и бесплотней,
   И только на какое-то мгновенье
   Сгущаются вот в этот плотный ком.
   Так, как бутон, что должен развернуться
   И, источая тонкий аромат,
   Проникнуть в даль, и в высь, и внутрь куда-то...
  
   О, нет, мы не кончаемся в пространстве,
   Как и во времени!
   Само пространство
   И время -- это только переход
   В еще не представимое "куда-то",
   Которое звучит, как "никуда".
   Ничто, что временно и постижимо,
   туда не входит
   Но ведь мы идем...
   Идем...
   И, начинаясь в этой точке "я",
   Уходим постепенно в Бесконечность.
  
   2.
   "я" исчезает, как исчезла точка
   на линии, на плоскости, в пространстве,
   которое растет из этой точки
   так, как росток из семени.
   я -- семя. Мы -- семена неведомо чего...
   Кто нас забросил в этот непонятный
   мир, точно в землю темную,
   и ждет
   грядущих всходов?
  
   Кто Ты -- незнакомый,
   но более родной, чем вся земля?
   Кто Ты, непостижимый и любимый
   до помраченья разума, до боли
   немыслимой, до муки на кресте...
   Кто Ты,
   неотделимый от меня, как собственное
   сердце?
   Кто же Ты ?
  
   3.
   Что значит слово "Бог"?
   Лишь только знак того, что больше
   и дальше нас.
   но через нас проходит,
   включает нас в Себя
   и весь наш смысл
   хранит в Себе.
  
   Само же слово есть только знак,
   не более того...
   Не дай нам Бог вдруг спутать знак со смыслом!
   Мы тогда
   лишимся смысла,
   и Бога умалим и низведем
   до нас самих.
   Зачем же мы низводим?
   Затем, что не желаем восходить.
   Да, восходить, -- всходить из этой точки
   И становиться целостным простором.
   О, как же нас пугает тот простор,
   который нам обещан,
   тот простор, к которому мы призваны,
   который
   и есть Сам Бог!..
  
   4.
   Пространство бытия -- пространство духа,
   Таинственная связь всего со всем
   И каждого отдельного с Всецелым, --
   Та непомерность, бесконечность наша,
   Которая клокочет там, в груди
   Непостижимым валом ликованья,
   Смывающим в единый миг всю боль!
   Нет Бога, если нету погруженья
   В Простор
   и выхода из самого себя!
   Нет Бога, если семя не взошло,
   Не вырвалось из плотности земной
   Туда, где все -- одна волна и ветер!
   О, эта океанская волна!
   Огромное пространство небосвода
   И запах жизни, хлынувший мне в грудь!
  
   5.
   Так почему мы так дрожим тогда
   над этим жарким маленьким комочком,
   над этим тесным узелком всех связей,
   над этою крупинкой бытия?
   Вот так дрожим, как будто если вдруг
   ее не станет, -- в тот же самый миг,
   все небо распадется на куски,
   которые бессмысленно повиснут...
  
   И каждая морщинка на щеке
   твоей любимой -- это нож по сердцу
   и тайная мольба: повремени...
   Вся жизнь моя сейчас -- в морщинке этой...
   Повремени!..
   И эти слезы... слезы... Пускай они текут.
   Слеза и есть волна того немого Океана,
   в который Бог мне повелел войти.
   И я вхожу. А почва из-под ног
   Уходит.
   Я больше не надеюсь и не верю.
   Надежда, вера -- перед мукой этой --
   ничто.
  

   И я вхожу в НИЧТО.
   И я кричу: зачем меня оставил?!
   И мне одно молчание в ответ.
   Один немой великий Океан...
   О, океан, принесший мне тебя!
   О, океан, пришедший за тобою...
   О, эта океанская волна!
   Она сейчас в груди моей бушует.
   Она -- любовь, любовь, любовь моя!
  
   Люблю тебя и этот океан.
   Тебя и даль,
   Тебя и Бесконечность,
   лишь на мгновенье ставшую тобой,
   чтобы позвать в незримое "куда-то".
   Иду... Иду... Иду на этот зов.
   Любовь моя размыла все пределы.
   Передо мною -- только Океан,
   огромное пространство небосвода
   и запах жизни, хлынувший мне в грудь!