Преподобный старец Досифей

Когда в 1776 году будущий подвижник веры прп.Серафим Саровский (тогда еще в миру Прохор) совершил паломничество в Киево-Печерскую Лавру, то там он получил благословение на постриг и послушание в Сарове от прп.старца Досифея...старицы Досифеи. Эта удивительная история о стяжании Духа, об истинной вере, об аскетическом подвиге... и о непостижимом Промысле Божием...

В 1721 году в знатной и богатой семье родилась Дарья Тяпкина.
Когда ей исполнилось два года, родители с маленькой Дарьей отправились на богомолье в Сергиеву лавру. Проездом через Москву они навестили в Вознесенском монастыре бабушку, монахиню Порфирию, которая упросила родителей оставить внучку при ней, дабы молитвами управить благой путь жизни ребенка.

Монашеская жизнь с раннего детства оставила глубокий след в сознании Дарьи и повлияла на всю ее дальнейшую жизнь, тем более что душа у девочки была до крайности чуткой и трепетной, милосердной ко всем.

Молилась Дарья, как взрослая, никаких поблажек: выстаивала длинные монастырские службы вместе со всеми, клала поклоны сколько надо, осеняя себя крестным знамением.

Выходя из храма, торопилась оделить всех просящих милостыней. «Оделяй, оделяй, родимица, — говорила ей бабушка, поучая: — Всякому просящему у тебя дай… От хлеба твоего даждь алчущему, а от одеяний твоих — нагим. Кто не любит человека, не может любить и Бога».

В монастыре Дарья прожила семь лет. А потом пришло время забрать девочку домой на светское воспитание, как и положено было при ее дворянском происхождении.

Новая жизнь обрушилась на Дарью бессмысленным, никчемным грузом. Пустая трата времени пришлась девочке не по сердцу и вызывала лишь жалость ко взрослым. Окружающие ее люди в свою очередь тоже недоумевали: богатая, а ходит, как крестьянка, барыня, а спит на доске, под голову сено кладет да еще с бедняками трапезу делит и разговаривает как с равными. На что Дарья отвечала: «Нет на свете богаче Христа, Царя нашего небесного. Но и Он в нищете ходил, не имел, где главы приклонити… А я что перед ним? Знайте же, что я не стремлюсь украшаться нарядами, а хочу украсить себя Божескою правдою».

Два жребия

Для женщины два жребия на земле: или Бог, или человек, то есть муж. Этот выбор стоял и перед Дарьей. Семья, конечно же, желала ей земного счастья и мечтала выдать замуж. Но внутренний голос шептал: «Всякий, кто оставит дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать… ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную». И порешила она уйти в монастырь.

Однажды в солнечный майский день Дарья попросилась пойти с сестрами в лес. Для нее это было единственной возможностью уйти из дома. И она, ни о чем не сожалея, ушла навсегда — от дома, от родителей, от близких ей людей… от чуждой ей жизни. Сколько ни звали ее сестры, сколько ни аукали, так и вернулись в слезах домой без младшей сестры.

Сначала решила она пойти в Вознесенский монастырь к своей бабушке. Но подумав, что родственники найдут ее там и силой вернут назад, поступила иначе. Дарья остригла волосы, приобрела на базаре мужскую одежду и, переодевшись в простого крестьянского мальчика, направилась в Троице-Сергиеву лавру.

Долгое путешествие изменило ее лицо, оно огрубело, стало смуглым от палящего солнца, голос охрип, тело исхудало до невозможности. Теперь никто не смог бы признать в ней прежнюю красавицу Дарью. Назвав себя мужским именем Досифей, она поселилась в лавре, но наотрез отказалась принимать постриг, иначе ее тайна могла бы открыться. Посоветовавшись, старцы разрешили ей пребывать в лавре тайно, но не иноком, а просто послушником.

Сколько осторожности, сколько силы воли потребовалось Дарье, чтобы никто не догадался, что она девушка. Так прошло три года.

Печаль ваша в радость будет

А между тем родители повсюду искали Дарью. Они побывали и в Свято-Вознесенском монастыре, и в Троице-Сергиевой лавре. Во время службы мать заметила молодого послушника. Материнское сердце безошибочно угадало любимое чадо, и она попросила монахов, чтобы юный послушник пришел к ним после службы в гостиницу.

Но решительная Дарья, не подавая виду, мигом собралась, накинула котомку на плечи и снова пустилась в путь.

Она нашла высокую гору, окруженную дремучим лесом, вырыла у вершины горы пещеру и поселилась в ней. Несколько лет питалась Дарья хлебом и водой. А во время Великого поста выходила только по ночам, чтобы набрать мох и корни, служившие ей едой. Следуя заповеди: «Кто станет оберегать душу свою, тот погубит ее; а кто погубит ее, тот оживит ее», она выбрала уединение, умерщвляя свою плоть и испытывая себя перед Богом.

Но как ни избегала юная затворница взора человеческого, слава о ней дошла до царствующего Дома. Императрица Елизавета Петровна пожелала посетить пещерника Досифея. Она сама поднялась пешком на гору Китай, дабы лицезреть дивного подвижника. Изумленный Досифей поклонился ей до земли и на вопрос: «Отчего ты избрал такую суровую жизнь?» — ответил: «Печальны будете, — сказал нам Господь, — но печаль ваша в радость будет». Земля, на которой мы живем, суть страна нашего изгнания, где мы должны обучаться скорбям, чтобы наследовать утраченное нами блаженство. И только претерпевший до конца, тот спасен будет. Без кровопролития нельзя праздновать победы. Ибо всякий знает, что наше торжество не здесь, а за пределами нашей жизни, где и ожидает нас венец или осуждение».

Ответ Досифея пришелся царице по сердцу, и, узнав, что он до сих пор не пострижен, она велела тотчас исполнить обряд. Имя же Досифей пожелал оставить прежним.

Долго еще жил Досифей в своей пещере, никого не принимая у себя и разговаривая только через оконце кельи. Слава о его прозорливости разнеслась по всей России. Не только простой народ приходил к старцу за советом и помощью, но и лица знатного происхождения часто бывали у него. Ибо беда и горе могут постучаться в любую дверь, будь то хижина бедняка или великолепные царские палаты.

Простите меня…

Старец видел и обличал в людях тайные прегрешения, предостерегал от бед и искушений. Если Досифей подавал кому-либо просфору или жезл — это предсказывало выздоровление и благословение, но если ладан — это непременно означало смерть.

Двадцать лет спустя родная сестра посетила Досифея в своей паломнической поездке в Киево-Печерскую лавру. Как и все, беседовала она со старцем через оконце и не смогла узнать в нем Дарьи. Услышав рассказ о семейной беде, подвижник ответил утешительно: «Не препятствуй сестре жить, раз пошла она ради Господа. Лучше радуйся, что не пресмыкается подобно тебе».

Вскоре в России вышел указ «отшельником не быть нигде», и тогда Досифею предложили проживать в самой лавре, даже назначили келейника по имени Феофан.

Однажды Досифей послал Феофана принести ладану и стал раздавать его по кусочкам каждому из приходящих. «Люди станут падать на дороге, умирать как мухи… Но вы не падайте духом, дети, а молитесь!..» И действительно, в конце 1770 года на Украине случилась моровая язва. Многих скосила она, даже иноки в лавре не спаслись. Уцелели только те люди, которым Досифей подал ладан и благословил молиться.

Однажды Прохор Мошнин, будущий преподобный Серафим Саровский, подошел к оконцу старца Досифея за благословением и советом. Перед прозорливым взором старца открылись тайны будущей судьбы юноши, желавшего посвятить себя служению Богу, и затворник сказал ему: «Гряди, чадо Божие, в Саровскую обитель и пребудь там. Место сие будет тебе во спасение. С помощью Божией скончаешь там свое земное странствование. Только старайся стяжать о Боге непрестанную память и призывай имя Его так: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного!..» Эти слова составили известную всему православному миру молитву.

Незадолго до своей кончины старец Досифей благословил своего келейника Феофана отправиться в обитель Соловецкую, где тот стал великим, знаменитым подвижником.

Чувствуя приближение смерти, Досифей вышел из затвора и пошел прощаться с братией: «Простите меня ради Бога… Простите меня… Немало я оскорбил словом, делом, помышлением…», — говорил он со слезами. Затем вернулся в свою келию и стал на молитву, читая каноны в ожидании предсмертного часа. Наутро келейник Феофан нашел старца молящимся перед образом — Досифей стоял на коленях, в левой руке он держал длинную хартию, на которой было начертано: «Тело мое приготовлено к напутствованию вечной жизни; молю вас, братия, не касаясь, предать его обычному погребению». Феофан подошел ближе и дотронулся до руки старца, она была холодна — душа великого подвижника, вернее великой подвижницы, воспарила к Богу.

Завещание Досифея было исполнено в точности: не стали обмывать его тело, но с великим благоговением и славою предали останки погребению. Только по смерти открылась сокровенная тайна великой затворницы, когда ее родная сестра вновь оказалась в Киево-Печерской лавре и, увидев портрет старца, признала в нем черты девицы Дарьи из рода рязанских дворян Тяпкиных.

***
Скончалась преподобная старица на 56-м году своей жизни, 25 сентября 1776 года, и погребена в ограде Киево-Китаевской пустыни.
В православном опыте духовной жизни известно, что помощь великих подвижников не прекращается и после смерти.
Так и старица Досифея после своей смерти вымаливает каждого, кто обратится к ней за помощью...даже если и обращение это будет как к преподобному старцу Досифею...

Ом Шри Саи Рам

Из поучения иноку Феофану старца Досифея...

Имя келейнику старца Досифея было Феофан. Родом из малороссийских земледельцев, он двенадцати лет лишился своих родителей и остался сиротою, вместе с малолетним братом и сестрою. Шестнадцати лет Феофан принялся за земледелие. Однажды, когда он трудился в поле, божественный свет озарил его душу и особенное умиление наполнило его сердце, - в тот же час распряг Феофан волов своих, оставил землю, плуг и, даже не простясь с братом и сестрою, увлекаемый любовью ко Христу, пошел из родной стороны. По прибытии в Киево-Печерскую Лавру он был принят в число послушников и проведши в разных трудах 17 лет был определен на служение подвижнику Досифею.

Много душевной пользы принесло Феофану сближение со старцем Досифеем. Будучи сердцем кроток и нравом послушлив, с детскою верою внимал он мудрым изречениям старца Досифея и видя в них неиссякаемый источник благости и глубину мудрости, всячески старался подражать своему учителю в житии. И что же? Слушающий слова Господни и исполняющий их подобен строящему дом на камне, а слушающий, но не исполняющий, подобен строящему дом на песке. Так и

Феофан, слушая и исполняя благие советы своего старца, приобрел силу побеждать страсти и помышления лукавого ...

Когда же Феофан был не в духе и его смущали нечистые помыслы, прозорливый старец немедленно призывал его к себе и утешая, говорил:

- Терпи брат, терпи до конца и спасешься. Полюби скорбную жизнь, ради спасительности великой, и возбуди жаждания ее, как пития. Оно горько - но целительно. А пришла беда - надо перенесть, ибо ее как тесную одежду не сбросишь. Не думай, что ропот избавит от бед. О, нет! Он только отягчит ее, а смиренная покорность и благодушие отнимут всякую тяготу от бед. Прими в рассуждение то, что если бы Господь захотел поступить с тобою по правде, то не такую беду послал бы тебе. А будешь терпеть да крепиться, Господь подаст тебе такую крепость духа, что другие будут только дивиться твоему горю да беде, а ты будешь скакать да приговаривать: «Милые мои... да мне и терпеть-то нечего».

- Oтче! - ответствовал ему на это Феофан, сердце не слушает меня ... Оно молодо ... От него исходят помышления злые...

- А в сердце как попали? Откуда? Где корень их был?

- В грехе...

- А отчего грех разрастаться стал?

- От моего собственного произволения.

- Ну так иди и отсеки его от своего произвола. Как в дерева сначала обрывают листья, отсекают ветви и сучья и отрубают ствол до корня, так и ты отсеки от себя всякие похоти и не позволяй исходить из сердца злым помыслам. А как это лучше сделать, укажет тебе твой разум и рассуждение. Ибо рассуждение для человека - это

садовничий нож, который одни ветви отсекает, другие прививает.

- Отче! Трудно мне исполнять сие. Немошь берет свое и колеблет дух мой.

- Не поддавайся ... Не поблажай себе. Знай, что это «саможаление» и есть самый льстивый и опасный враг наш. «Отдохни немножко, - говорит враг, - ты утомился». Видишь, какой добряк нашелся! А попробуй, послушай его. Одно послабление поведет к другому, дело спасения расслабнет, порядок благочестивой жизни забудется, и ревность о Боге охладеет. А там что? - Омрачение разума, грех и падение. Ох, нет! Коли помог Господь начать дело спасения, - не оставляй его.

- Но что же мне делать против этого? Как поступить с собою?

- Не жалей себя самого, а прилежно наказывай. Держи плоть свою в строгой дисциплине, ибо она раба бессмысленная: когда утомляют ее - смиряется, а чуть дашь ей хотя малую льготу - начнет показывать когти и свирепеть очами любострастия ... Горе нам! Никто не стремится укрощать, а все угождают и стоят за нее. Но помни: плоть и

кровь Царствия Божия наследити не могут.

Вскоре у Феофана возгорелось желание посетить святые места, ознаменованные событиями земной жизни Господа Иисуса Христа. Пришедши к Досифею, он стал просить у него благословения на дальний путь. Но прозоркивый старец отвечал:

- Нет тебе пути ни в Иерусалим, ни в Святую Гору. Тебе предстоит в свое время другой путь ... А теперь, если желаешь, отправляйся в Молдавию ...Это путешествие тебе будет на пользу.

- Но с кем же я пойду туда? К кому? Я ведь никого там не знаю.

- Ну, это не беда ... Ступай сейчас на Подол*, там найдешь двух молдавских иноков, которых и приведи сюда.

Феофан беспрекословно повиновался. Пришедши на Подол, он действительно нашел там двух иноков, которые пришли в Киев из Молдавии.

Один из них, по имени Софроний, оказался никто иной, как друг и спостник великого Паисия Величковсого, и был впоследствии архимандритом. Исполнив все поручения, данные ему Паисием, Софроний собирался с другом в обратный путь, как вдруг перед ними предстал инок Феофан и стал усиленно просить к старцу Досифею. Пришедши к Досифею и услышав от него просьбу взять с собою Феофана, иноки охотно согласились на это, и все трое немедленно отправились в путь. Во все время длинного путешествия Феофан прислуживал им. Однако нелегок показался ему путь в Молдавию. Всевозможные притеснения со стороны турок и разные лишения ослабляли его энергию, так что Феофан раскаивался в том, что покинул Киев. Близ Нямецкой обители путников встретил сам прп. Паисий и, приветствуя всех, сказал:

— Чадо Феофане, не вотще быстьк нам путь твой. Он уготовит тебе мзду свою.

Любезно принятый всеми, Феофан жил сначала в Нямецком монастыре, потом ходил и в другие обители, осматривая их местоположение, изучая чиноположение и уставы монашеские, а также нравы и обычаи иноческого жития.

(Весьма трогательным показался ему пример жизни этих иноков. Нестяжание их было полное: в келиях, кроме иконы, книг и орудий для рукоделья, не держали ничего. Отличаясь смирением, они устрашались гордости, тщеславия, ненависти, и не знали взаимных обид. Если случалось кому, по неосторожности или горячности, оскорбить другого, то такой сейчас спешил примириться с оскорбленным. Кто же не хотел простить согрешившего, тот был изгоняем из монастыря. Походка у иноков была скромная и благочинная, а глаза были опущены долу. При встрече они друг друга предупреждали поклоном. В церкви всегда стояли на назначенном для каждого месте. Празднословия не допускали не только в церкви, но ни в монастыре, ни вне его. С аввою Паисием жило тогда до 700 братий, и когда они собирались на послушание по 100 и более человек, то один из них непременно читал вслух книгу или рассказывал какую-либо душеполезную повесть. Если же кто начинал праздный разговор, его немедленно останавливали.

В келиях одни писали книги, другие пряли, третьи шили клобуки и камилавки, выделывали ложки, кресты и занимались разными рукоделиями. Все были под надзором наставников и духовников. Никто самовольно не дерзал даже съесть какой-либо плод, которых так много в той стране. Только с благословением и все вместе вкушали они произведения земли во славу Божию).

По сердцу пришлась Феофану эта жизнь и он стал упрашивать Паисия оставить его в Молдавии. Но старец ему сказал:

— Иди теперь в Россию и еще немного послужи своему старцу, имеющему скоро скончаться. А потом, по благословению его, иди спасаться, куда он тебе укажет.

И, напутствуя Феофана своим благословением, прибавил:

— Чадо! Господь наш Иисус Христос и Его Пречистая Матерь да соблюдут тебя на всяком пути. Верую, что Бог не даст тебе искуситься более меры и сподобит части избранных Своих, ради преподобных отец Антония и Феодосия Печерских и старца твоего Досифея. Да будет же на тебе, от нашего смирения, благословенье Божие. Передай своему благочестивому старцу мою благодарность и не забывай наше убожество...

*Подол - Нижняя, торговая часть Киева.

Спасибо за эту тему, Лена!!!!     

Спасибо Свами... Столь многообразны пути, приводящие к Богу, просто диву даешься... С этой историей связана судьба еще одной женщины, носившей после пострига имя старицы Досифеи.

В фильме есть упоминание о том, что в 1744 году сама императрица Елизавета Петровна со своим фаворитом Алексеем Разумовским прибыла в Киев к старцу, после чего тайно обвенчалась с графом, а через полгода у них родилась дочь Августа....

История хранит много тайн, переплетение судеб, легенд и имен... Одно из них - княжна Тараканова... Именно дочь Августу, после пострига известную, как старица Досифея, и прожившую в Ивановском монастыре 25 лет, и считают той самой княжной, Августой Таракановой...

В Москве, в Новоспасском монастыре (на Пролетарке) в усыпальнице дома Романовых (который в этом году отмечает 400-летие) есть ее захоронение, перенесенное из-под часовни в 1997 году...Это место для многих верующих является паломническим. На могиле у старицы всегда живые цветы, и по молитвам, обращенным к ней, случаются чудеса... Место это очень тихое и покойное...

Вообще, старица сыграла большую роль в духовном становлении и определении монашеского пути преподобного старца Моисея Оптинского.

Эта таинственная монахиня, в миру принцесса Августа, воспитанная в высшем обществе, молодые годы провела за границей и не предполагала свою жизнь связать с монашеством. По повелению Екатерины II в 1785 году она была привезена в Россию и тайно пострижена в монашество.

Эта женщина проявила духовное мужество, смогла со смирением, глубоко по-христиански пережить отречение от мира и приняла свой крест, данный Богом. Десять лет проведя в безмолвном уединении, мать Досифея стяжала благодать от Бога и духовные дары молитвы, утешения и прозорливости.

С кончиной Екатерины II в 1796 году ее положение изменилось, и подвижница получила возможность принимать посетителей, желающих получить ее молитвенную помощь и мудрый совет.

К ней-то и пришли два брата – Тимофей (будущий оптинский старец Моисей) и Иона (будущий настоятель Саровской Пустыни игумен Исаий II) Путиловы. Тимофею тогда было всего 19 лет. Братья не раз бывали у старицы и получили наставления, соответствовавшие их тогдашним потребностям. Они явно пользовались ее расположением, поскольку по отъезду из Москвы писали ей и получили от нее письмо. Причем оно является единственным письмом, сохранившимся от сей необыкновенной монахини.

Мать Досифея, видя в Тимофее и Ионе стремление к духовной жизни, направила их в Новоспасский монастырь к тамошнему наместнику иеромонаху Александру и его духовному другу старцу Филарету (иеросхимонах Феодор (Путяшкин), один из духовных наставников мон. Досифеи). Это были старцы, замечательные подвижники благочестия. Они находились в духовном общении с знаменитым Паисием Величковским, имя которого я уже упоминала чуть выше, когда речь шла о Феофане (ученике старца Досифея).

Под руководством этих старцев у Тимофея и Ионы укрепилось благое намерение посвятить себя иноческой жизни.

* * *

Предвидев свою кончину, монахиня Досифея завещала похоронить себя в упомянутом Новоспасском монастыре напротив келии ее наставника – иеросхимонаха Феодора и предсказала ему обстоятельства своего погребения.

Почила Досифея 4/17 февраля 1810 года. На месте погребения подвижницы в 1908 году была воздвигнута часовня, сохранившаяся и доныне.

В 1997 году честные ее останки были перенесены в храм-усыпальницу дома Романовых в ом же монастыре. Ранее там хранился портрет старицы Досифеи с надписью:

«Принцесса Августа Тараканова, в иноцех Досифея, постриженная в Московском Ивановском монастыре, где по многих летех праведной жизни своей скончалась, погребена в Новоспасском монастыре».

Так удивительным образом переплелись две судьбы двух женщин с одним и тем же именем после пострига, чей пример подвижничества и благочестия наполнен чистотой и смирением...

Слава Богу за все!

Ом Шри Саи Рам